— А бывает убийство монарха «вовремя?»
Пожимаю плечами.
— Бывает. Кузен Джорджи очень вовремя пораскинул мозгами на углу Стрэнда и Савой-стрит.
Императрица/княгиня лишь покачала головой.
— Ага. И мы получили молодого импульсивного английского короля, от которого неизвестно чего ждать. Не проще ли было иметь дело с его степенным и умудрённым опытом отцом? Теперь та же проблема у нас возникла и в Берлине. Ладно, Бог с ним. Так что там в Германии? Ты писал оттуда довольно скупо.
Поглаживаю фыркающего коня по шее. Ему тоже не нравится ситуация в Берлине, судя по всему.
— Ну, что тебе сказать. Думаю, что проанглийская партия при дворе нового кайзера имеет все шансы укрепить свои позиции. Самому Вилли Второму приходилось лавировать между сторонниками морской и сухопутной экспансии, что уж в этом контексте говорить о Вилли-Три. Мы, конечно же, будем работать, но после убийства германского монарха действующим офицером русской армии это будет не так просто осуществить. В рейхстаге меня приняли довольно холодно, на улицах Берлина бушевали демонстрации, пресса просто взбесилась оттого, что меня допустили нести гроб с кайзером. За всем этим чувствуется одна рука, которая старается максимально использовать сложившуюся ситуацию и вбить здоровенный клин между Германией и Россией.
Кивок:
— Да, я читала донесения и немецкую прессу. И не только немецкую. Пока настроение явно антирусское. Даже погромы прокатились по Германии. И судя по докладам немецкие предприниматели внутри Единства тоже весьма насторожились и ждут ответных погромов или каких-то преследований со стороны нашего правительства. Как ты понимаешь, на бизнесе это отражается не самым лучшим образом, а если проблема затянется, то и многие наши инвестиционные проекты с германцами окажутся под угрозой.
— Конечно, я это всё понимаю. Но это сущие мелочи по сравнению с тем, что мы теперь оказались в ситуации неопределённости относительно конфигурации союзов и военных блоков, которые сформируются ко времени начала Глобальной войны. Как я уже давеча говорил, если Германия будет двигаться в сторону союза с англосаксами, то против нас на их стороне может оказаться не только сама Германия, но и Швеция, Норвегия, Дания, Голландия, а также, с определённой долей вероятности, и сама Франция. А в этом случае потенциальный противник получит свободный доступ в Средиземное море и под угрозой окажется и Италия, и Балканы. Ну, и Ромея, разумеется. Значит, нам придётся держать в Средиземке мощный флот и базы, оттягивая эти силы и ресурсы с других мест земного шарика, что даст возможность поднять голову Японии, не говоря уж о свободе манёвра в Азиатско-Тихоокеанском регионе со стороны Америки. Я уж не говорю о перспективе возможной наземной войны с Германией в Европе. Войны, в которой за спиной Германии будут стоять США и Великобритания, со всей их экономической и военной мощью. А это уже совсем другая Глобальная война и такой сценарий этой войны я получить не хотел бы даже в кошмарах.
Некоторое время мы ехали молча.
— И что ты намереваешься делать в этой ситуации?
Пожимаю плечами.
— Пока понятия не имею. Нет, в режиме пожарной команды я могу, метаясь по всей Европе и миру, как-то разрулить ситуацию, но это никак не разрешит наметившуюся тенденцию. Нехорошую для нас тенденцию. Наметился глобальный сдвиг, и отнюдь не в нашу пользу. Боюсь, что нам нужно готовиться к войне. Войне, намного более страшной, чем та, на которую я рассчитывал. Воистину, хочешь рассмешить Бога — расскажи ему о своих планах.
Маша поморщилась.
— Не поминай Имя Господа всуе. Верю, что всё образуется.
— Да. Хотелось бы.
Она кладет ладонь мне на руку:
— Я верю в тебя. Ты справишься.
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. БОЛЬШОЙ ВЛАДИВОСТОК. 24 января 1922 года.
— Бр-р-р! Холодно ж сегодня, Фёдор Ильич! В такую погоду хороший хозяин собаку на улицу не выгонит!
Генерал фон Шварц лишь буркнул что-то в ответ и поплотнее запахнул теплый башлык.
Алексей Владимирович Голенкин усмехнулся, прикрывая лицо меховой рукавицей.
— Впрочем, мы ж хорошие хозяева и своих собак не выгоняли на улицу. Да и вообще, всего-то 27 градусов мороза, чего нам жаловаться?
Хмыканье.
— И не говорите, Алексей Владимирович, и не говорите. Особенно если бы не этот пронзительный ледяной ветер с моря, то и жаловаться был бы грех.
— Не скажите, Фёдор Ильич. Когда год назад мы с вами прогуливались на Сахалине, погода была ещё хуже.
— Э, нет, уважаемый Алексей Владимирович, тогда было теплее за счёт снежного бурана. Но, в целом, да, тоже была замечательная погода.
Они шли от вездехода к дверям Штаба обороны Большого Владивостока, пытаясь перекричать влажный морской ветер. Адъютанты молча тащились следом, стараясь не выпустить из рук толстые портфели с документами.
Наконец все оказались внутри. Фон Шварц принялся отряхиваться от обильно налипшего снега. Да, бурана сегодня не было, но «легкий снежок» тоже никто не отменял. Эх-эх, Дальний Восток, дикий край. Или дикий рай? И тут не поймешь, где рай хуже — в районе Владивостока или в районе Хабаровска? Или в районе Якутска?
— А вот недостаток у вас в архитектуре. Слишком далеко от подъезда машин до дверей. Летом оно может и красиво, но зимой вот — увольте, воля ваша.
Голенкин лишь усмехнулся.
— В следующий раз сделаем тут тёплый тамбур с воротами для автомобилей. Может баньку, как тогда, в Александровске?
— Баньку? А банька не повредит с дороги, тут вы правы, Алексей Владимирович. Но сначала давайте о делах. А про баньку распорядитесь.
Улыбка.
— Обижаете, Фёдор Ильич. Всё готово. Может позже дела? Чего парной остывать-то?
Смех.
— Вот же вы искуситель! Ну, извольте. Давайте сначала в баню…
… Почти час спустя они сидели за кружками с добрым квасом и всем тем, что после парной полагается.
— Что слышно на Большой Земле?
Фон Шварц усмехнулся:
— Тут скорее у вас нужно спрашивать, ведь это во Владике идут переговоры с японцами.
Кивок.
— Да, но ведь и переговоры с теми же австралийцами идут в Сан-Франциско.
Гость покачал головой.
— А что там может быть интересного? Ну, уступит Австралия пару островов, по сути — это всё мелочи. А вот мирный договор с Японией — это серьезно. Ваши прогнозы?
Голенкин пожал плечами.
— Не знаю, что и сказать, право слово. Вы же, Фёдор Ильич и сами знаете, что мы воевать ещё даже не начинали. С другой стороны, нужно ли нам буквально выворачиваться изо всех сил на этой войне? Не знаю. Но промежуточно мы вроде бы побеждаем и можем диктовать условия мира. Ну, как минимум, юг Камчатки и Южный Сахалин нужно получить назад. Порт-Артур и Дальний — это было бы справедливо и это вызовет воодушевление в обществе. Остальное — не знаю. Не берусь судить. Государю виднее. Ясно только, что переговоры продлятся не один месяц, а на этот период боевые действия остановятся. Как будет дальше — посмотрим.
Эпилог
БОХАЙСКИЙ ПРОЛИВ. ВНУТРЕННИЙ РЕЙД. В ВИДУ ПОРТ-АРТУРА. ПАЛУБА СУПЕРЛИНКОРА «ПАНТОКРАТОР».9 мая 1922 года.
Палуба сверкала своей надраенностью. Всякого рода медные колокола и прочие детали корабля просто сияли в солнечных лучах. Реяли флаги. Чопорные дипломаты и надменные военные обозначали своё значение и свою значимость (если вы понимаете о чём я). Погода была хорошей и было всем хорошо.
И победившим, и проигравшим. Как это ни покажется странным стороннему зрителю.
В японском Адмиралтействе, несмотря на горечь поражения, царило вполне себе праздничное настроение. Условия мирного договора были вполне приемлемыми, лицо сохранено, а сухопутчики повержены. Война окончена. Пусть не так славно, как хотелось, но и без катастрофических последствий, перспектива которых к концу войны становилась вполне реальной. Дурная кровь пущена, а это тоже плюс для оздоровления нации. Оздоровления, перед грядущей гигантской войной.