– Зачем ты вообще назначил выборы?

– Пусть уж лучше осеннее недовольство выплеснется через выборы, чем через революцию. Пар из перегретого котла надо стравливать, а не ждать взрыва. К тому же я не могу исключать, что выборы придется отложить, если к осени пандемия «американки» захлестнет нас со всей силой. И раз уж мы заговорили о конце света и о престолонаследии, то я хочу просить тебя дать свое согласие войти в Регентский совет, если со мной что-нибудь случится и Маша станет правителем государства при малолетнем Александре Четвертом. Твой ум и твой практицизм весьма помогут Маше. И всей России в эти непростые времена.

Ольга помолчала, обдумывая услышанное, а затем хмуро проговорила:

– Хорошо, я даю свое согласие. Но любом случае, Мишкин, говорю это тебе со всей серьезностью: не вздумай погибнуть или как-то умереть хотя бы в ближайшие лет десять. Иначе я тебя из могилы достану, ты меня знаешь.

Тоже серьезно отвечаю:

– Знаю.

– Империи, точнее империям, нужно минимум десять, а лучше двадцать-тридцать лет стабильного уверенного развития, модернизации и всеобъемлющих реформ, и ты просто обязан выполнить свою миссию. Уверена, что Господь не случайно возложил корону на твою голову в один из самых острых моментов нашей истории.

Что тут возразишь? Особенно если знать то, как оно все должно было пойти, не появись я тут 27 февраля (11 марта) 1917 года.

– Спасибо, сестрёнка. И хочу тебя спросить на всякий случай. Не хочешь ли ты, если что, принять участие в государственном перевороте? Очень надо.

Та удивленно посмотрела мне в глаза.

– Что ты имеешь в виду?

Твердо смотрю ей в глаза.

– Я – правитель. И я обязан предусмотреть все. Дай Бог маленькому Александру здоровья, но если, не дай Боже, с ним что-то случится, то в случае моей гибели корона перейдет Павлу. Или Алексею, если так карта ляжет. Ты меня понимаешь?

Она помолчала.

– Поэтому ты хочешь внести изменения в порядок престолонаследия, установив норму про старшего из детей императора, имеющих право на престол?

Киваю.

– Да. Но я могу не успеть. И в этом случае Маша станет вдовствующей императрицей, сугубо церемониальной фигурой, потеряет корону и реальную власть. Переход короны Павлу или Алексею я намерен не допустить всеми средствами, которые есть в моем распоряжении.

– Как ты это планируешь осуществить?

– Если со мной что-то случится при указанном прискорбном раскладе, а изменения еще не будут официально проведены, то будет оглашено мое завещание и мои изменения в «Закон о порядке престолонаследия». Будет введен в действие особый протокол, и основные структуры – армия, МВД, спецслужбы и ключевые министерства, вроде Мининформа и МИДа, поддержат Машу. Как работает моя система, ты знаешь не понаслышке.

– Как работает система, я знаю. А не боишься, что таким образом начнется гражданская война?

– Боюсь.

– Уверена, что найдется немало тех, кто поставит на Павла или Алексея, и обвинит Машу в узурпации власти, и заявит, что законным императором является Павел Второй или тот же Алексей Второй.

Смотрю ей в глаза. Киваю.

– Да, немалый риск действительно существует. Но я надеюсь на то, что победит организованность, напор и сыграет свою роль популярность Маши. Передача власти, узурпация или государственный переворот – называть это можно как угодно – осуществится в течение часа-двух, еще до официального объявления о моей гибели. В Москве, Константинополе и Петрограде достаточно полков, в которых я уверен, включая Георгиевский и полки Дикой дивизии. Будут взяты под охрану и под фактический контроль ключевые объекты, включая телеграфную связь и радио. Мининформ распространит мое завещание и новости об изменении в «Законе о престолонаследии». Маша, как я надеюсь, все еще будет достаточно популярна в народе, чтобы сообщения о массовых митингах в поддержку ее императорского величества Виктории Первой и регента государства императрицы Марии Викторовны выглядели естественно. Вот ты сама, получив такую бумагу о моем завещании, кого бы поддержала – Павла, Алексея или Машу?

Ольга отпила вино и заметила:

– Знаешь, а я бы ее поддержала. Нет, не скажу, уж прости, что она мне во всем нравится, да и молода она слишком и неопытна для регента государства или настоящей самодержавной императрицы, но по сравнению с Павлом, Алексеем и прочей нашей малахольной родней я лучше поставлю на Машу. Империи срочно нужно обновление, и даже твоего обновления недостаточно. А уж ожидать обновление от Павла и прочих наших родственников вообще не приходится. Но повторюсь, Машу я бы поддержала только в самом крайнем случае, когда никакого другого варианта бы не оставалось. Пока я ставлю на тебя, уж прости за цинизм.

Киваю.

– Цинизм – наше все. А еще и упрямство.

– Ну, это наша фамильная черта, не так ли?

– Увы. Или к счастью? Как посмотреть. Конечно, рождение Александра делает этот план сугубо теоретическим. Что, откровенно говоря, меня несказанно радует.

– Меня тоже, уж поверь. Но, уж прости за прямоту, ты хочешь сказать, что просто ждал рождения наследника и не предпринимал меры, чтобы в случае твоей гибели трон не перешел к Павлу, а остался у Маши? Не верю. Год назад бы поверила, но сейчас не верю.

Пытаюсь уклониться от прямого ответа.

– К счастью, мы пережили этот опасный период, и теперь если, не дай Бог, со мной что-то случится, то Маша на законных основаниях станет правителем государства и возглавит Регентский совет при малолетнем императоре Александре Четвертом. В состав Регентского совета, к счастью, входишь и ты, так что в этом вопросе я на тебя надеюсь.

– Спасибо, Мишкин. Но ты увиливаешь от ответа на прямой вопрос. Если бы, не дай Бог, с тобой что случилось до сегодняшней радостной ночи, то трон перешел бы к Павлу?

В ответ могу лишь хмыкнуть:

– Дорогая сестрица, ты всегда была умнее нас всех. Разумеется, что уж тут скрывать, я предусматривал разные варианты. Но Павла и Алексея среди этих вариантов не было.

– То есть описанный тобой план государственного переворота уже существует, и он был готов быть приведен в действие в любой момент?

Киваю.

– Да.

Ее глаза сузились.

– Меня возмущает другое: почему я не была поставлена в известность об этом плане? Почему ты мне не рассказал?

– На самом деле, я тебе рассказал.

– Сегодня.

– Сегодня. Я не хотел тебя вмешивать в эту достаточно спорную, мягко говоря, историю, поскольку с точки зрения российских законов это действительно можно квалифицировать как участие в подготовке к государственному перевороту и насильственному свержению законной власти в лице императора Павла Второго. Для твоей же деятельности в Ромее это не имело существенного значения, поскольку в Ромее Маша законно была бы объявлена императрицей. Впрочем, ромейские законы ты и сама знаешь. В план посвящен очень узкий круг лиц, без которых его осуществление станет решительно невозможным.

Она качает головой. Мои увертки не проходят.

– Тогда почему ты мне вообще рассказал? С рождением Александра этот план почти теряет свою актуальность!

Примирительно поднимаю руки.

– Не обижайся, сестрёнка. Маша тоже об этом плане узнала не сразу. И тоже сильно злилась на меня, что я за ее спиной составляю какие-то планы с ее участием и фактически делаю ее вождем государственного переворота. Если бы со мной что-то случилось, то, где бы ты ни находилась, в течение часа тебе бы вручили конверт с личным письмом от меня, планом и заверенной копией моего завещания.

Местоблюстительница Ромеи хмуро смотрела мне в глаза. Наконец, выдала свой вердикт:

– Не знаю, как тебя лучше обозвать – лицемерный циник или циничный лицемер?

Поднимаю бокал:

– Христос воскресе, сестрёнка!

Ольга ответным жестом чокнулась бокалом со мной.

– Воистину воскресе! Здоровье новорожденных и молодой мамы!

Часть вторая

Расставляя фигуры

Глава IV

Схватка за новый мир начинается

Империя Единства. Ромея. Константинополь. Дворец Единства. Кабинет его величества. 5 мая 1918 года