Остров Эзель. Аэродром.
14 (27) августа 1917 года
– Быстрее!
– Дык и так уж чуть не уронили!
Галанчикова зло покосилась на другие машины, которые явно заканчивали загрузку бомб быстрее и уже готовились к новому взлету. Но ругаться на унтера Тимофеева было бессмысленно, и она это прекрасно понимала. Техники и в самом деле делали все, что только могли.
Без дураков.
Что ж, в этот раз у их эскадры все та же цель – войсковые транспорты. Понятно, что нанести ущерб линкорам им не по силам, но проредить предстоящий десант, а если повезет, то и вовсе его сорвать, они вполне могут. Так что их цель проста – просто нанести пароходам противника максимальный ущерб. Ну и максимально задержать движение колонны, закупорив проход по расчищенному от мин каналу остальным транспортным и вспомогательным силам.
– Все, вашброть! Готова!
Люба кивнула и махнула унтеру рукой.
Лопасти моторов вспороли воздух, и их «Муромец» покатился по летному полю, занимая свое место в очереди на взлет.
Задача у них очень проста. И хорошо, если половина из них через час вернется на этот аэродром.
Глава VIII
Моонзундская симфония
Tempo rubato
Балтийское море. Где-то западнее острова Эзель.
Линейный крейсер «Мольтке».
27 августа 1917 года
Моряки на мостике то и дело поглядывали вверх. Пусть вокруг взлетали буруны разрывов, пусть их корабль маневрировал между горящими собратьями и минными ловушками, пусть орудия главного калибра их собственного корабля вели огонь, посылая снаряды в невидимую им цель, но все же в паузах между залпами бросали они свои взгляды в небо, ведь бой в воздухе завораживал не меньше морского сражения.
Десятки и десятки воздушных машин с каждой стороны кружили в битве за господство в небе над этой частью Балтики. Вызванный с материка отряд истребителей, дополненный успевшими взлететь гидропланами конвоя, сцепился в схватке с русскими истребителями, а шесть германских дирижаблей, огрызаясь от аэропланов противника, пытались нанести ущерб двум русским дирижаблям, мешая им корректировать огонь их батарей и одновременно корректируя действия артиллерии немецких линкоров, которая обстреливала острова, пытаясь подавить русские орудия. Это было воистину эпичное зрелище, достойное кинематографа, тем более что и противоаэропланная артиллерия кораблей старалась внести свою лепту. Впрочем, очень скоро стало понятно, что невозможно вести стрельбу без риска попасть в свои же аэропланы, так что, хочешь или нет, но стрельбу все же пришлось прекратить.
Что ж, им остается лишь наблюдать. Если, конечно, есть возможность это делать посреди хаоса разрывов и команд офицеров.
Наблюдать, как поливают друг друга огнем аэропланы, как прочерчивают фонтанчиками свинцовые дорожки очереди, долетевшие до моря с небес, как иной раз падают на кораблях пораженные случайными пулями, предназначавшимися для более возвышенных целей.
Огонь. Вода. Смерть или слава. Слава или смерть…
Битва, столь неожиданно ставшая решающей.
За истекшие сутки войска Царьградского фронта под командованием генерала империи Брусилова значительно продвинулись вперед и овладели городом Панормос, завершив тем самым охват Проливов на всем их протяжении от Черного моря до Средиземного.
В ходе успешной десантной операции, силами Черноморской морской дивизии генерала Свечина были взяты важные города и порты Зонгулдак, Козлу и Килимли.
Наступление наших войск продолжается.
На других участках фронта ничего существенного не произошло.
Балтийское море. Где-то западнее острова Эзель
Линкор «Байерн».
27 августа 1917 года
Получивший крен на правый борт линкор «Байерн» получил возможность вести огонь левым бортом, поднимая стволы орудий под более высоким углом, чем это позволялось проектом, за счет чего дальность огня его башен главного калибра существенно увеличилась, чем и поспешил воспользоваться капитан цур зее Генрих Рохардт, отдав приказ об открытии огня по русской эскадре.
Понятно, что на дальности в 130 кабельтовых рассчитывать на серьезные попадания не приходилось, разлет снарядов был слишком велик, и тут тягаться со значительно большим количеством русских дальнобойных орудий было сложно, ведь на противника работала ее величество статистика – хотя бы один из ста снарядов да попадал в цель.
Рохардт это прекрасно понимал, но надеялся на то, что беспокоящий огонь его линкора заставит русских отвести эскадру на большую дистанцию, что, в свою очередь, резко снизит их и без того слабые шансы на попадания в немецкие корабли. А уж когда германским линкорам удастся покинуть минную ловушку, тогда они просто разорвут этих русских за счет большей скорострельности и лучшей меткости орудийных расчетов и наводчиков.
Обернувшись, капитан оценил ход спасательных работ вокруг перевернувшегося однотипного «Бадена». Ясно, что линкор пойдет на дно. Радовало лишь то, что глубины здесь небольшие, и немецкие специалисты смогут без особых проблем поднять корабль, после того как фронт будет прорван и Рига вновь станет германской.
Но погибших на «Бадене» и пяти затонувших пароходах будет немало. Особенно на пароходах, которые были под завязку набиты десантом.
Ничего, русские скоро умоются кровью, и отплата за каждого погибшего в этом бою немца будет страшной!
Рига. Рижский укрепрайон.
Штаб операции «Квартет».
14 (27) августа 1917 года
Гул канонады усиливался с каждой минутой. То ли немцы узнали о моем нахождении в штабе УРа, то ли пытались отвлечь наши силы от сражения на море, но на русские позиции посыпались снаряды всех калибров.
Конечно, наша артиллерия молчать не стала и начала вести контрбатарейную борьбу, пытаясь подавить засеченные батареи противника. Впрочем, и остальные пушки тоже не молчали.
– Ваше величество! В соответствии с планом началась артподготовка в районе Двинска.
Киваю главкосеву.
– Благодарю вас, Петр Семенович. Держите меня в курсе.
– Слушаюсь.
Генерала Балуева сменил с докладом главком ВВС Горшков.
– Государь! Нашим истребителям пока не удается оттеснить немецкие аэропланы от квадрата проведения следующей фазы операции. Есть потери с обеих сторон, но бой продолжается. Возможно, следует подождать?
Хмуро качаю головой.
– Нет, Георгий Георгиевич, каждый инструмент в оркестре должен вступать в действие в свой черед. По крайней мере, будем надеяться, что для первой волны вражеские истребители принесут и пользу, если противоаэропланные орудия германцев не будут стрелять из опасения попасть по своим.
Генерал Горшков кивнул, но в его глазах отражалось глубокое сомнение. Я его понимал. Судьба не вернувшихся на аэродром «Муромцев» беспокоила всех. Особенно судьба их не вернувшихся опытных экипажей.
И вот мы вновь посылаем бомбардировщики в самое пекло, причем в этот раз вокруг будет множество истребителей противника.
– Начинайте третью фазу операции.
– Слушаюсь, ваше императорское величество!
Главком моих ВВС отправился отдавать команды, я же сидел, глядя на оперативный планшет и слушая канонаду над головой.
Романтическое у меня свадебное путешествие, что ни говори!
Крым. Дворец Меллас.
Императорский командный пункт.
14 (27) августа 1917 года
Без труда подавив вторую попытку легкого бунта со стороны генерала Артемьева, императрица получила в свои руки доступ ко всем происходящим в империи и мире событиям. Она ни во что не вмешивалась, просто смотрела и просто изучала отчеты, поступающие из всех уголков России и мира.