Можешь им передать, что если будут болтать, расстреляю.

Ввалившись в свой кабинет, я рухнул в кресло. Только размечтался о любимой женщине, о семье, о счастье, и все пошло прахом. Понятно ведь, что наша любовь обречена. Невозможно жить с человеком, который знает твое будущее. И всех будущее. И манипулирует им как хочет.

И куда мне теперь? Как жить с этим? Всевеличие, твою мать!!! Карточный домик…

Скажу честно – от отчаяния хотелось просто рыдать. Выпить? Нет, больше не хочу. Ничего уже не хочу. Ничего…

По щеке пробежала слеза. Ну и пусть. Мне уже всё равно.

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. ВОСТОЧНАЯ РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. МРАМОРНОЕ МОРЕ. ОСТРОВ ХРИСТА. 2 июня 1919 года

– Миша.

Ладонь мягко легла на плечо. Поднимаю голову. Маша. Обеспокоенно смотрит на меня.

– Миша, с тобой все в порядке?

– Нет.

Я буркнул и вновь закрыл глаза. Слышу хмыканье.

– Так, дорогой, хватит валять дурака. Не уподобляйся своему прадеду.

Вдруг я ощутил Машу на своих коленях, её объятия, горячий вкус её губ и открыл глаза. Спокойное черное пламя в очах любимой. Обычное черное пламя, как и всегда. Ответить я ничего не смог. Физически. А мычать было глупо. Да и зачем?

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. ВОСТОЧНАЯ РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. МРАМОРНОЕ МОРЕ. ОСТРОВ ХРИСТА. 2 июня 1919 года

Мы вновь сидели у костра. Только в этот раз нас было четверо. Сашка, едва стоящий на ногах и постоянно падающий при попытке сделать более двух-трех шагов; Вика, которую надо было все время сторожить от попыток засунуть прутик в огонь; расслабленная Маша с привычным бокалом итальянского «Lacryma Christi», ну и ваш покорный слуга, пытающийся ловить детей и не допустить каких-то эксцессов. Семейная идиллия. Ну, почти.

А, кстати, был еще мангал с шашлыками, который также был на мне. Так что тут был и швец, и жнец, и на шашлыке дудец.

– И как там, в будущем?

Маша мечтательно смотрела на звезды.

Я запнулся и, нахмурившись, спросил:

– Маша, скажи честно, тебе не страшно жить с человеком, который знает будущее?

Она отпила вино и покачала головой:

– Нет, любимый. Я всю ночь плакала. Даже рыдала. Мне было ужасно плохо. Просто ужасно. Я несколько часов стояла на коленях и молилась Богородице. Я просила мудрости и силы духа. И под утро Она мне ниспослала и то, и другое. Всё, о чем я Её молила.

Я вспомнил, как я в это время дрых пьяный на поляне, и промолчал. Вероятно, уши у меня горели, как у Мишки в моем кабинете. Надеюсь, что в пламени костра не так видно.

Маша посмотрела на меня серьезно:

– Мне теперь не страшно с тобой жить по очень простой причине: ты не знаешь моего будущего. Ни моего, ни наших детей, ни кого бы то ни было. Твои действия все изменили, изменили историю, как будущее каждого из нас. Наверняка в твоей истории я вышла замуж не за тебя, так?

Хмуро киваю.

– Так. И что это меняет?

Она улыбнулась:

– Любимый, это меняет всё! Абсолютно! Всё пошло иначе! У нашей семьи нет известного тебе будущего, ты не знаешь моё будущее, не знаешь будущего наших детей и внуков… Тогда о каком знании будущего мы говорим? Наверняка есть масса людей, жизнь и смерть которых не соответствует твоим воспоминаниям, так?

– Более чем.

Маша продолжила с некоторой подковыркой:

– Ну, вот! Это не будущее, это твои воспоминания о будущем, из которого ты прибыл. Вот скажи, в твоем будущем когда Россия завоевала Проливы и создала Новоримский Союз?

Я скрипнул зубами и ответил довольно резко:

– В моем прошлом-будущем, любовь моя, Россия в феврале тысяча девятьсот семнадцатого года пережила революцию, монархия была сброшена, потом случилась еще одна, социалистическая революция, потом Россия позорно проиграла Великую войну, потом случилась Гражданская война, а потом Россия распалась на куски.

Всю семью Ники расстреляли в купеческом подвале в Екатеринбурге в восемнадцатом, а меня убили выстрелом в затылок на краю шахты в Перми в том же году, как и многих членов императорской фамилии по всей России. Мостовская умерла во время пандемии, ее мужа убили, а Мишка бродяжничал и попрошайничал по улицам.

Во время Гражданской войны по разным причинам погибли миллионы людей. Посмотри на Францию и пойми: у нас все было во сто раз хуже. Полностью разоренная и разрушенная страна. Война. Голод. Эпидемии. Ужас. Так что никаких Проливов и Новоримских Союзов в моей истории не было.

Лучше бы я этого не говорил. Все романтическое настроение Маши куда-то улетучилось. Она молчала. Тяжело. Долго.

Поёжившись, любимая произнесла наконец:

– Может, это и хорошо, что ты знаешь будущее. И теперь я знаю точно, что у меня – великий муж. Михаил Великий. Дети будут искренне гордиться тобой. Правда, я вот думаю, когда именно посвятить детей в эту тайну?

Я опешил:

– Но зачем, любовь моя?

Любимая оценила меня взглядом.

– Для того, дорогой, чтобы они понимали свою избранность и свое предназначение. Одно дело – просто унаследовать корону, а другое – воспринимать ее как миссию. Для кого-то миссия – это Скрижали Завета, для кого-то – Град на Холме, кому-то – поиски Грааля, а в нашей царственной семье миссия – это ты. Ты и наследование твоей миссии – не допустить твоей истории у нас. Мне кажется, ради этого стоит править и стоит жить.

КОНЕЦ КНИГИ

Владимир Марков-Бабкин

Император из двух времен

Часть первая

Кто ты, Михаил Романов?

Пролог

Лязг затворов автоматов системы Фёдорова. Защелкивание магазинов в русских пулеметах системы «мадсен», проверки гранат.

– Внимание, господа! Время! Выходим на исходную!

Бойцы начали занимать позиции согласно установленной схеме. Он не должен уйти.

– Ваше величество! Авто подано. Все службы работают в штатном режиме. В парламенте ждут вашу речь.

Монарх хмуро кивнул. Что ж, день истины настал. Пора навести порядок в этом гадюшнике. Или он их, или они его. Время вышло.

Он сел в автомобиль, и за ним мягко захлопнули дверь.

Вот и всё. Мосты сожжены.

– Трогай!

И кортеж выехал на улицы столицы.

Проехало мимо переднее авто с охраной. Пусть едут. А вот и цель.

– Огонь! Огонь, черти!

Загрохотали автоматные и пулеметные очереди, полетели гранаты. Машина монарха замерла, покрываясь отверстиями беспощадных пуль, в салон влетела граната и взорвалась, выворотив авто изнутри.

– Дело сделано! Уходим!

Нападавшие исчезли так же внезапно, как и появились. Лишь догорало авто с августейшей особой внутри…

– Миша, у меня что-то тревожно на душе.

Маша придержала лошадь и с какой-то тоской в глазах посмотрела на меня. Я также натянул поводья, и Марс пошел медленнее.

– Отчего, родная?

Она покачала головой.

– Не знаю. Тревожно. Я плохо спала этой ночью. Мне снились кошмары.

– Да, я заметил. Ты металась по подушке, стонала, и у тебя лоб был в поту. – Ободряюще улыбаюсь. – Теперь пришла моя очередь обнимать тебя, успокаивая после пустых кошмаров.

Жена не поддержала мой шутливый тон.

– Я боюсь, Миша. Очень боюсь. Что-то случится.