Видя, что я молчу, ободренная Маша мягко подводит итог:

– Вспомни, сколько времени мы обсуждали то, что я должна буду сделать и сказать в Риме. И для тебя не было препятствием то, что о готовящемся покушении уже было известно. Это тот одиночка был для нас неожиданностью, но ведь Климович и Ходнев целую операцию готовили для предотвращения именного того теракта, которого вдруг ты начал так иррационально опасаться. Это просто последствие испуга, тот сумасшедший смутил тебя своей бомбой и своими речами. Так что пусть все делают свою работу, а я буду делать свою. А Натали не отойдет от меня ни на шаг.

Мне оставалось лишь буркнуть:

– Если твоя Иволгина кого-нибудь застрелит, с итальянской полицией будешь сама договариваться.

Целую ее руку и говорю хмуро:

– Будь осторожна, прошу тебя.

Маша лукаво посмотрела на меня.

– Пусть они нас боятся. Пришло время взорвать старушку Европу.

Уже час корабли Балтийского флота обстреливали фортификации Мемеля, снося с лица земли все то, что удавалось засечь наблюдателям на аэростатах и воздушной разведке. И если прошлый обстрел был призван лишь разрушить инфраструктуру порта, то теперь речь шла о планомерном вскрытии систем обороны города.

Адмирал Бахирев поднял воротник, стараясь укрыться от пронизывающего ветра. Уходить в тепло рубки он категорически не хотел, явно демонстрируя команде, что он намерен делить с ними не только славу.

Ничего. Не долго уж осталось.

Кампания этого года на Балтике явно входила в завершающую фазу, и хотелось успеть закрепиться до наступления настоящих холодов.

Еще час, и транспорты с частями Черноморской морской дивизии начнут высадку десанта, открывая тяжелым кораблям доступ в Курш-Гаф, позволяя таким образом русским линкорам начать обстрел Кёнигсберга и поддержать своим огнем наступление на Тильзит 1-го кавалерийского корпуса генерала князя Долгорукова.

Национальная галерея современного искусства сегодня была полна посетителей. Разумеется, все они пришли сегодня не наслаждаться произведениями мастеров кисти, а послушать ту, чье имя вот уже два месяца было на устах всей просвещенной (и не только) Европы.

– Дамы и господа. Я рада встрече с вами. Уверена, что здесь собрались настоящие ценители искусства, меценаты, люди высшего общества и ревнители просвещения.

Маша говорила спокойно и уверенно, ничем стараясь не выдать своего напряжения.

– Троя. Илион. Никея. Александретта. Антиохия. Константинополь. Иерусалим. Жемчужины человеческой цивилизации. В Европе и Азии произошли изменения, которые даруют нам надежду на то, что мы сможем уберечь наследие предков и преумножить его. Константинополь вновь возвращен цивилизованному миру, а Ромея снова стала оплотом христианства в Малой Азии и на Ближнем Востоке. Цивилизация вновь пришла на эту землю, открыв человечеству доступ к сокровищам древнего мира, к произведениям искусства, к плодам человеческого гения.

Все слушали, ни единым звуком не нарушая тишину.

– Археология позволяет нам прикоснуться к наследию прошлых тысячелетий. Искусство дарит нам возможность увидеть образ и дух прошлого, узнать и увидеть тех, кто жил за многие годы и века до нас. История не только в строках пыльных архивов, но и экспонатах музеев, которые позволяют нашему прошлому стать осязаемым и материальным. И это не мрачная неподвижность пыльного склепа, это живой пульс времени, который может почувствовать каждый из нас.

Императрица сделала паузу, обводя взглядом притихший зал. Что ж, она их заставит сегодня раскошелиться. И не только сегодня.

– Как вы наверняка слышали, в Константинополе учрежден Императорский музей, где будут собраны лучшие образцы наследия человеческой цивилизации. Археологические находки, скульптуры, книги, картины. Мы будем рады приветствовать всех вас в этом музее. Отдельно я хотела бы выразить признательность принцу Франческо Массимо, баронессе Беатрисе Эфрусси де Ротшильд и Фердинанду Фосиньи-Люсинжу за щедрые пожертвования в фонды Императорского музея в Константинополе. Уверена, что миллионы посетителей музея будут с благодарностью изучать переданные вами картины и скульптуры, а Ромея и Россия охотно откроют свои объятия для таких настоящих меценатов, как вы.

И, как говорит дорогой муж, вишенка вам на тортик:

– В свое время многие ценности покинули Константинополь, но опасность миновала, так что пора им вернуться домой. Ведь Ромея стала домом для многих переселенцев и предпринимателей Европы. Добро пожаловать в Ромею, дамы и господа.

– Рад вас видеть, Сергей Николаевич.

Свербеев поклонился и степенно ответил:

– Благодарю вас, ваше величество. Сожалею, что дорожные обстоятельства помешали мне встретить ваши величества в порту.

– Пустое, граф. Все мы на службе Отечества. Как ваш вояж?

– Весьма и весьма содержательно, государь. Развернутый доклад вниманию вашего императорского величества.

– Благодарю, с подробностями я ознакомлюсь позже, а срочное вы мне расскажете устно, не так ли?

– Точно так, ваше величество.

– Вы успели вникнуть в наши местные дела?

– Не могло и быть иначе, государь.

– Что думаете?

– Мы наблюдаем третий акт европейской драмы этого года. Первый был в Петрограде в январе, второй в Константинополе в сентябре, третий – сейчас. Будет еще четвертый в Ялте и, вероятно, пятый – в Лондоне. Или наоборот. Никогда англичане не согласятся с тем, чтобы инициатива в европейских и колониальных делах ушла в другие руки. Тем более в руки русских и итальянцев. Для британцев это сродни личному оскорблению.

– И что вы скажете относительно либретто сей драмы?

Свербеев осторожно заметил:

– Никоим образом не претендуя на епархию спецслужб вашего величества, смею предположить, что нити сегодняшнего возможного покушения на ваши величества либо ведут в Лондон, либо в Америку, где, по сведениям русского посольства в США, весьма активизировался небезызвестный мистер Шифф, который стоял и стоит за множеством заговоров и акций против монархии в России, который считает русских императоров персонифицированным злом и врагом всех евреев мира.

– Сергей Николаевич, я высоко ценю работу нашего посла в США гофмейстера барона Бахметева, который действительно не зря ест хлеб в вашем ведомстве, но все же я попрошу вас лично держать руку на пульсе этих событий. В этом деле нет мелочей, как вы сами понимаете.

– Понимаю, государь.

– Итак, какие новости?

– Позволю себе в самом начале доклада немножко лирики.

Удивленно поднимаю бровь.

– Вот как? Вы и лирика? Любопытно!

Свербеев поклонился.

– С вашего дозволения, государь, я скажу одно лишь слово, которое охарактеризует мое впечатление от этого вояжа. Это слово – «истощение». В принципе, воевать страны Антанты еще могут, но так ли это на самом деле, не знает никто. Запаса прочности нет ни у кого, за исключением, возможно, США. Поэтому в целом, как вы ее называете, «инициатива Свербеева» нашла понимание в большинстве европейских столиц и в США. Предложенные условия звучат довольно привлекательно, особенно в сочетании с предложениями из Берлина. И это сочетание представляется многим выходом из тупика, в котором оказались основные воюющие державы. Все понимают, что это временная передышка, но пауза нужна почти всем. Хотя бы лет в десять, а лучше в двадцать. Разумеется, это все никак не отменяет сражения на дипломатическом фронте. Так, Лондон собирается провести некую конференцию, альтернативную встречам в Ялте, Риме и Константинополе. Рассылаются приглашения. Обхаживают Францию, традиционно плотно работают в Португалией, будут, конечно же, основные британские доминионы и, очевидно, США.