Обвожу взглядом присутствующих. Оптимизма маловато, впрочем, и растерянности не наблюдается. Угрюмая сосредоточенность – так бы я назвал общее настроение. Ну, не считая настроения означенного наследника престола Всероссийского великого князя Павла Александровича. К счастью, он пока был в явном меньшинстве.

Но единства все же за столом не было. Буря еще не разразилась, но она явно чувствовалась в воздухе. Мы подошли к Рубикону, и пора было делать наш выбор.

– Что ж, господа, начнем.

Да, электричество прямо озонирует воздух зала заседаний. Грядет гроза?

– Итак, прежде чем мы перейдем к основному вопросу повестки дня сегодняшнего заседания Совета безопасности, слово генералу Палицыну для оперативного доклада о военной ситуации, а затем господин Свербеев ознакомит нас с международным положением.

Министр обороны поднялся и, подойдя к планшету с картой, начал доклад, сопровождая его движениями указки.

– Ваше императорское величество, господа! За истекшие сутки ситуация во Франции радикальным образом не изменилась. Германские войска продолжают продвижение вперед, однако аналитики отмечают, что, вопреки многим прогнозам, англичане отходят достаточно организованно, оставляя заслоны и закрепляясь на ранее подготовленных позициях в районе Анже-сюр-Сомма, где, как представляется, постараются стабилизировать линию обороны. Натиск немцев оказался менее силен, чем это могло ожидаться исходя из первых сообщений. Фактически в наступлении участвуют ударные батальоны Рора, а остальные части продвигаются им вслед. В настоящее время трудно прогнозировать успех дальнейшего продвижения германских войск, особенно с учетом того, что британцы, в случае необходимости, получат серьезную артиллерийскую поддержку от тяжелых кораблей английского флота, крейсирующего в проливе и в Северном море.

Палицын указал указкой на район западнее.

– Однако свою роль в развитии событий может сыграть сильный облачный фронт, который надвигается из Атлантики. На западе Ла-Маша бушует шторм, и пока он смещается на восток. Если направление движения и сила шторма сохранятся, то он вполне может парализовать судоходство в Канале, и британцы окажутся отрезанными от Метрополии и от поддержки флота. С другой стороны, если наступление германцев застопорится, а англичане крепко сядут в оборону, то продвижение немцев захлебнется в буквальном смысле этого слова ввиду того, что поле боя превратится в непролазное болото. В то же время невозможно предположить, что в Берлине этого не понимают. Исходя из этого и учитывая ряд других настораживающих моментов, нельзя исключать, что перед нами ложное наступление, являющее собой вспомогательный удар, призванный отвлечь нас от главного направления. Так, пока все внимание было привлечено к взятию немцами Амьена и отступлению англичан, германцы без лишней помпы вошли в Крей, а это меньше полусотни верст от Парижа. Стратегически удар на север обретает смысл как раз в рамках операции по удару на Париж, ввиду того, что британская группировка, которая оставалась севернее, в теории могла ударить во фланг. Теперь же англичане связаны организацией обороны, и им точно не до ударов, удержать бы оборону. В целом мы наблюдаем классическую картину того, как сторона, имеющая инициативу, навязывает свою волю противнику, даже не обладая при этом решительным преимуществом в силе. К тому же, как я уже отмечал, мощь германского наступления на север ниже, чем можно было ожидать. С одной стороны, это легко объяснить ставшей уже привычной схемой, когда вперед идут батальоны Рора, не имеющие достаточной мощи, но с другой – это может свидетельствовать о том, что часть сил сознательно не была введена в бой и готовится к удару в другом месте. А, как мы уже говорили, потеря Парижа окажется весьма чувствительным ударом и для Петена и для всей Франции. Одно дело, когда бузят какие-то парижские смутьяны, а другое – проклятые боши, которые вновь топчут мостовую гордой французской столицы.

Ну, гордым французам к этому не привыкать. Не потопчут немцы Париж в этот раз, так прогуляются лет через двадцать. Разумеется, вслух я этого говорить не стал.

Генерал меж тем продолжал свой оперативный доклад:

– В свою очередь войска «Единой Франции» движутся к Парижу с севера и запада. Севернее французской столицы силы Белой армии вышли на линию между городами Нёшатель-ан-Бре и Жизор и движутся на Сержи. Сегодня, максимум завтра следует ожидать прямого соприкосновения между Белой армией и германскими войсками севернее Парижа. С запада и юго-запада продвигаются части «Единой Франции», при участии подразделений 1-го Особого пехотного полка Русского экспедиционного корпуса, заняли Дурдан. В настоящее время и германцам, и Белой армии до входа в столицу осталось пройти менее полусотни верст, однако продвижение французов сильно осложнено огромным количеством беженцев, которыми буквально забиты все дороги. Если силы генерала Петена войдут в Париж первыми, то, возможно, им удастся организовать оборону города. Если же войдут немцы, то шансы у французов их оттуда с ходу выбить представляются малореальными. Нельзя исключать и третий вариант – противники входят в столицу одновременно, и тогда улицы Парижа вполне могут стать ареной боев.

– Ваша оценка ситуации в целом?

– Государь! Мы можем констатировать выход войны на Западном театре боевых действий из стадии позиционного тупика. Сплошной линии фронта больше нет. Немцы уже продвинулись вперед на ряде направлений более чем на сто верст, причем продвижение осуществляется на очень широком фронте и носит повсеместный характер. Как мы можем видеть на карте, практически весь восток Франции от швейцарской границы и до позиций британцев на севере Пикардии уже находится под контролем германской армии. Обстановка в целом складывается категорически не в пользу наших союзников.

– А как продвигается наша полицейская операция во Франции?

– Довольно успешно. Сводная русско-французская дивизия вошла сегодня в маленький городок Виши, где соединилась с частями генерала Петена.

Я криво усмехнулся про себя. Да, словосочетание Виши и Петен для меня значит несколько больше, чем для присутствующих в этом зале. И в этом мире в целом. Особенно в контексте возможного взятия немцами Парижа.

– Что еще?

– Отдельное беспокойство, государь, вызывает ситуация на итало-австрийском фронте. По имеющимся данным разведки, по ту сторону фронта явно идут приготовления к большому наступлению. А я, как уже говорилось, крайне скептически отношусь к боеспособности итальянской армии. Так что если австрияки таки ударят, то последствия могут быть весьма плачевными, особенно с учетом того, что практически все резервы, включая полицию и карабинеров, сейчас находятся во Франции. Если рухнет итальянский фронт, то…

Палицын развел руками.

– Понятно.

Я киваю и задумчиво смотрю куда-то в пространство времени. Ситуация препаршивая. Мягко говоря. Ситуация, которая еще пару дней назад выглядела довольно прогнозируемой, вдруг снова превращалась в нагромождение хаоса и случайностей. Устоит ли Франция? Не факт. Устоят ли британцы? Не факт. Вступят ли в войну американцы? И снова-таки не факт. Про итальянцев и говорить нечего. Да, думается, что в Берлине уже поставили шампанское в холодильники.

– Итак, господа, мы заслушали генерала Палицына. Слово министру иностранных дел господину Свербееву.

Глава МИДа встал. Сегодня он олицетворял собой некую мрачную невозмутимую холодность. Зная его обычную сдержанность, помноженную на профессионализм кадрового дипломата, можно только предполагать, какие бури бушуют у него в душе.

– Ваше императорское величество! Господа! Прежде всего хотел бы проинформировать вас о решении, принятом на экстренном заседании Военного кабинета в Лондоне. На означенном заседании пришли к единому мнению, что поражение в войне неизбежно приведет к потере Ирландии, а победа позволит вернуть Ирландию обратно, проведя там соответствующую полицейскую операцию. Поэтому войска будут перебрасываться в Европу, даже если это приведет к временной потере контроля Лондона над ирландским островом. Впрочем, оппозиция резко критикует принятое решение и заявляет о том, что эта мера может значительно ухудшить и так сложную общественную ситуацию в самой Метрополии, приведет к резкому росту антивоенных демонстраций и забастовок, в результате которых саму Британию может ждать хаос, аналогичный французскому, а потеря контроля над Ирландией может запустить эффект карточного домика и в итоге привести к потере ряда отдаленных колоний, включая Индию.