— Вероятно я видел вашу фотографию. Вы так же по дипломатической линии служите?

— Точно так, Ваше Всесвятейшество и Величие. Служил до последнего времени секретарем посольства Бельгийского королевства в Мадриде.

— Славно. И как там Мадрид?

— Бурлит, Gosudar. После отречения сразу двух наследников в Кортесах усиливается желание республики, да и у монархистов многие заговорили о смене ветви Династии.

Император кивнул. «Государь» было одобренное русским Царём обращение к нему для младших представителей Домов. Эдмон явно обозначал свой настоящий статус.

— После Орлеана снова в Мадрид, барон?

— Нет, Gosudar. Я получил назначение послом Королевства в Мехико.

Сочувствующая улыбка:

— Поздравляю. Непростой участок работы.

Смиренный вздох в ответ:

— Спасибо, Gosudar. Общего с Испанией у Мексики лишь испанский язык и темперамент. Там действительно всё сложно, и я пока теряюсь в части того, с кем там можно договариваться.

Император Михаил усмехнулся:

— Мексика далеко, Эдмон, но я за тамошними социалистами приглядываю.Присмотритесь к Азеро. Из тех, кто в Мехико при власти, он наиболее перспективен и адекватен.

Поклон:

— Благодарю за совет, Ваше Императорское Всесвятейшество и Величие. Инструкции из Брюсселя не слишком мне помогли в этом вопросе. Мексика слишком далека от наших государственных интересов. И лишь соседство с Соединенными Штатами не заставляет меня воспринимать это назначение, как своего рода ссылку.

Качание головой:

— О, нет, барон, это очень интересная страна и очень интересное назначение, уж поверьте мне.

ФРАНЦУЗСКАЯ ИМПЕРИЯ. ВЕРСАЛЬ. ОСОБНЯК КНЯЗЕЙ ОСТРОВЫХ. КВАРТИРА ИХ ВЕЛИЧЕСТВ. 6 августа 1934 года.

Возможно, что брак нашей старшей дочери повлиял и на нас с Машей, но у нас тут был свой вариант бурной брачной ночи. Быть может нервы требовали выхода, а может сама ситуация навевала, но ночью я почти не спал, да и встал ни свет, ни заря.

Новостей от новобрачных не было, так что пришлось заниматься делами, пока супруга сладко спит.

Что ж, бумаги и доклады поступали вне зависимости от моего местоположения, моего настроения или желания. Что ни говори, работаю я как тот гипермаркет — 24 часа в сутки и 365 дней в неделю. И это обычный щадящий режим. В условиях аврала всё это можно помножить на два, а то и на три.

С четвертью.

Свежие отчеты из Зоны 51 и с Новой Земли.

Первый отчёт — об очередном провале испытания новейшего сверхзвукового реактивного истребителя с рабочим индексом «Изделие 432». Машина разбилась. Пилот-испытатель погиб.

Плохо.

И первое плохо, и, особенно, второе. Подготовленный солдат всегда стоит дороже казённого имущества, что уж тут говорить о высококлассных специалистах, тем более такого высочайшего класса, какими были летчики-испытатели реактивной авиации.

У нас сейчас в разработке был с десяток перспективных моделей сверхзвуковых реактивных истребителей и бомбардировщиков, но пока особого прорыва не было ни по одному из направлений. Отказы, поломки, замечания, вновь отказы, продольные колебания, поперечная вибрация и всё такое прочее. Случались и катастрофы, как это обычно и бывает на испытаниях новой техники. Тем более такой принципиально новой, какой должна была стать (и станет!) сверхзвуковая реактивная авиация. Уж я-то знал, что за ней будущее и не жалел на её развитие казённых ассигнований, научных и технических кадров, стендов, институтов, аэродинамических труб и конструкторских бюро. А это ведь сложнейший аппарат, для производства которого требуется огромное количество специалистов. Даже «простой» дядя Вася у станка, который точит для «простого» самолёта условную «простую» гайку, это тоже профессионал, тоже продукт многолетней системы обучения и повышения квалификации.

Что такое для державы очень дорогой самолёт/танк/орудие/корабль? Лишь воплощённый в металле продукт научного и технологического развития страны. Но нет ничего ценнее кадров, которые могут создавать и эксплуатировать такую технику. А кадры, как известно, решают всё.

Десятки, а в системе и сотни тысяч специалистов нужно обучить, воспитать, переучить, показать, поправить (мы его, а он нас) чтобы условный сверхзвуковой (как, впрочем, и любой другой) самолёт поднялся в небо. Я уж не говорю про космический корабль.

И каждый такой дядя Вася был если не уникальной, то весьма ценной единицей во всём механизме разработки и производства, что уж тут говорить о немыслимой ценности каждого лётчика-испытателя. Для нас сейчас каждая такая потеря, это потеря уровня Юрия Гагарина.

Но, к сожалению, других путей нет. Гибнут испытатели. Так было, есть и будет.

Немало тратится средств для разработки всякого рода спасательных систем, но я точно знал, что даже через сто лет не будет возможности обеспечить стопроцентную выживаемость лётчиков, тем более лётчиков-испытателей.

Но, мы готовились. Атомные бомбы будут не лишними, хотя и не решающими.

Ведь готовились не только мы. Те же немцы активно работали над своим стратегическим прототипом. Что у них получится — не знаю. Пока. Там ещё не один год работы, моделей и испытаний. Но в Берлине по итогу хотят получить стратег, да такой, чтобы иметь возможность бомбить Нью-Йорк. Или любую точку России. Что у них выйдет — посмотрим. Но я не питал особых иллюзий. Штука, конечно, очень и очень недешёвая, но возможная. Если уж мы сможем разбомбить любую точку земного шара, то кто сказал, что и наши противники не смогут это сделать в ближайшие лет пять-десять? Вот американцы те же. Да и британцы.

Вообще же, в отличие от моего мира и моего времени, авиации в армиях планеты появилось очень много. Наши действия во время предыдущих больших войн Штабами всех основных стран были проанализированы и выводы на основе этих анализов были сделаны. Строилось и испытывалось много разных самолётов, строились авианосцы, много где велись работы и над вертолётами, было много ПВО, были системы РЛС, так что грядущая Глобальная война имела все признаки того, что она вовсе не станет переработанной версией Второй мировой моего времени. Нет, это будет совсем иная война.

Встаю из-за стола и подхожу к стеллажу с трубками. У Маши каприз — концертные рояли должны быть дома, у меня же запросы попроще. Я коллекционирую трубки. И в каждой стране у меня своя коллекция. Из самых лучших трубок. Местных.

От самых древних, до самых современных.

И, конечно, самый лучший табак.

Самый лучший в мире.

За окном Версаль.

Распахиваю окно. Дым трубки плывёт над королевским городом.

Почему-то подумалось, что в части курения трубки как-то копирую Иосифа Виссарионовича, нынешнего мексиканского товарища Азеро. Может и так. Где-то подсознательно.

Как я отношусь к Сталину? Да, как угодно. Но для меня апофеоз этой эпохи — десятки и сотни знамён Рейха, которые были брошены на булыжную мостовую Красной площади. Пусть в вымытую, но грязь. Гордые русские солдаты швыряли нацистские тряпки к подножью России. Я не знаю, будут ли русские Знамёна развиваться только над Берлином, Лондоном или тем же Вашингтоном, или уже над всем миром, но они точно будут. Они не падут. Никогда.

Во всяком случае, не в мою смену.

Звякнул звонок входящей корреспонденции.

Донесение.

Из Ситуационного центра.

«В Испании государственный переворот. Король Альфонсо XIII убит. Идут бои на улицах Мадрида».

Дым трубки плывёт над Версалем.

Ну, вот и здравствуй новый Версальский мир.

Только в новом формате.

Большая война уже не стучится к нам в двери и не стоит на пороге.

Она уже здесь.

Какой удивительно прекрасный день мне предстоит сегодня. Даже дыхание перехватывает от предвкушения. Один только у меня вопрос к моим разведкам и спецслужбам — как такое могло произойти, что я об этом узнаю лишь из сообщения по почте?